АНТОН ЧЕХОВ У АНДЖЕЯ БУБЕНЯ

А. П. Чехов «Водевили». Театр на Васильевском.
Режиссер-постановщик Анджей Бубень, сценография и костюмы Елена Дмитракова

По  пальцам  одной  руки  можно пересчитать премьеры последних лет,  где театр  так свободно, так щедро 
захватывает зрителя, разворачивая полный спектр драматических эмоций. Это Чехов, глубокий и объемный, 
никак  не уступающий  привычным тяжеловесам, « Трем сестрам», например,  —  сколько бы их ни было в 
нашем городе.

Водевили — условное определение.  Режиссер начинает с героического романса вдовушки из «Медведя», и 
заявляя, и тут же исчерпывая вокальную составляющую названного жанра. Комическое начало при этом еще 
и усугублено стилизацией дачного театра.  К чеховским драматическим миниатюрам обращались бессчетно, 
в неиссякаемой надежде на самоигральный юмор типов и положений.  Анджей Бубень иронично использует 
эту традицию.

Он берет короткометражки, но строит «полный метр». И творческая свобода, и высокий профессионализм в
том, как режиссер переключает регистры, добиваясь крупного рисунка трагикомедии.

В «Медведе» смех гомерический,  совсем не то, что можно назвать эстрадным комикованием. Е.Мартыненко
и Д.Воробьев  играют дуэт  томной  Поповой и взнервленного  «женоненавистника» Смирнова.  Чем больше 
каждый из них настаивает на своем, тем эфемернее становится это «своё». Оно зыбко, его почти нет. Здесь у 
Бубеня  двое  слуг:  лакей  Лука (А.Цыпин)  присутствует  со  своей  дочкой  (Н.Кулакова).  Слуги  ироничны
настолько,  что делается  ясно:  старый и малая являют здесь что-то  вроде «хора»,  отдают себе  и нам отчет 
в этой зыбкости и этой эфемерности.  Финальный поцелуй  в буквальном смысле закрывает  зияющую брешь. 
Что и говорить, в «Медведе» предложен не только упоительный театральный драйв, но и весьма ход.

Он подтвержден далее.  Фельетонный юмор, будто, никуда не девается,  но рамки  миниатюры расширяются. 
В  «Предложении» Ломов  —  Михаил Николаев играет  неожиданно тонко, перепады от  Воловьих Лужков и 
Откатая  с Угадаем  к лирическому  крупному плану  (и обратно)  существенны,  трагикомичны. Отец  и дочь 
Чубуковы (Евгений Чудаков и Наталья Лыжина), как и положено,  не заумствуются,  у них, буквально, ничего 
и нигде не болит.  С боем достигнутое финальное объятие и здесь лишь подчеркивает зияние на месте какого 
бы то ни было жизненного содержания, какой бы то ни было реальной жизненной энергии.

Монолог  «О  вреде  табака»  занимает  в  композиции  особенное  место.  Артем Цыпин  играет  персонажа,
находящегося в абсурдной ситуации и осознающего это. Понятно, что это важный акцент, подчеркнутый и 
соседством с иными, «искрометными» частями целого. 

Финальный «Юбилей» вполне при этом апокалиптичен.

Елена Дмитракова создала пространство лаконичное, подающее артиста крупным планом.  Это выгородка с 
завораживающе сквозными, проницаемыми стенами, и гладиаторские бои чеховских персонажей никогда не
самодостаточны. Кулисы этой арены дышат, мир копошится за ними. 

При этом каждая следующая пьеса — ступень в общем сюжете, маркированная еще и своей костюмировкой. 
Сквозь начало прошлого  века прорастает его конец   и начало  следующего.  Речь идет, в конце концов,  об 
универсальном «неважном устройстве» человека, погрязшего в мелочах и упускающего собственную жизнь. 

Звучание «Юбилея» действительно апокалиптично. Диван из офиса новейшего поколения здесь не что иное 
как машина для игры. Шипучин (Андрей Феськов), как заведенный,  как привязанный,  червем вьется вокруг 
этого гламурного предмета — кстати, пластическая партитура  спектакля остроумна  и выразительна (Юрий 
Васильков).  Жена  Шипучина  (Светлана  Щедрина)  —  красотка   с   журнальной   обложки,  неумолчно  и 
победительно транслирующая собственную пустоту. Мерчуткина (Любовь Макеева),  просительница-профи,
выжимающая свое из чего ни попадя.  И, наконец, бухгалтер Хирин в исполнении А.Цыпина, корчащийся в 
этом чаду, исторгающий финальный вопль в спектакле.

Право,  публика  давно  так умно и от души не смеялась.  Очевидно,  что аристофановский  градус комизма, 
достигнутый в Медведе, далее уступает место более сложносоставным эмоциям. Свести четыре миниатюры
в единое целое, с единым крупным драматическим сюжетом — задача, потребовавшая высокого мастерства 
и художнической глубины. Актерский ансамбль на высоте, очевидно взаимопонимание с режиссером, давно
и успешно работавшим с этими артистами.

Как жаль, однако! Анджей Бубень уже там ставить не будет.